Все реки текут...
И эта девочка
Луна смеется да ветер воет
И ночь по небу как ножевое
Вспорола вечность, погнув края.
А эта девочка не твоя.
Она стоит на краю обрыва
И вечность лентой в подоле криво
Ползет как будто она змея.
В кольцо сомкнулись в ней инь и янь.
Чихает смогом ночной Пхеньян,
И Будда курит большой кальян
И улыбается, будто пьян.
А ей смешно быть тряпичной куклой
И боль в горшочке давно протухла
Кардиограммы не лезут в паззлы,
Она ответит ему отказом.
Ну, было девять, а стало десять,
И ритм рваный у этих песен
И с амплитудой у них напряг.
Тридцать второго же мартобря
В двенадцать ровно по Стоунхенджу
Одним отчаянным станет меньше
Он разорвет этот вечный круг.
Ей не хватает тепла и рук
В которых можно уснуть, забыться
И дни меняют замки и лица
Как церковь божая Пирогощи,
Она — фарфоровая наощупь,
Китайский хрупкий такой фарфор.
Следы песочные от ботфорт
И шепот чаек и кофе в чашке
И бой курантов и крик молчащих...
Она на цыпочках, это танец,
И этот, вежливый как британец,
И тот холеный, но очень лживый...
Не цепенеет, не стынет в жилах,
Не остается колючим шрамом
На тонкой коже ее. У храма
Колокола не звенят, а плачут,
Она не может уже иначе -
Она поломана вся, побита
И кто-то ходит всегда гамбитом
В ее последней большой игре.
И точек нет здесь, одни тире,
После которых она не воин,
После которых и мир раздвоен
И как-то скомкан, как лист бумаги.
А в ней давно уже нет отваги,
Чтоб встать и драться за право быть.
Такси считает свои столбы,
И чьи-то окна и перекрестки
И счетчик бьется в виски так хлёстко,
Как будто кто-то расправив плеть,
Решил добить, чтобы знала впредь,
Как это больно когда под дых.
Она же соткана из воды -
вода все стерпит, вода все смоет
Обиды вытрутся слой за слоем
И пустота станет. Пустота.
И только небо. И дым с моста.
И эта девочка. Как с креста.
badly_unequal aka Blacksymphony, 'rewind'
Луна смеется да ветер воет
И ночь по небу как ножевое
Вспорола вечность, погнув края.
А эта девочка не твоя.
Она стоит на краю обрыва
И вечность лентой в подоле криво
Ползет как будто она змея.
В кольцо сомкнулись в ней инь и янь.
Чихает смогом ночной Пхеньян,
И Будда курит большой кальян
И улыбается, будто пьян.
А ей смешно быть тряпичной куклой
И боль в горшочке давно протухла
Кардиограммы не лезут в паззлы,
Она ответит ему отказом.
Ну, было девять, а стало десять,
И ритм рваный у этих песен
И с амплитудой у них напряг.
Тридцать второго же мартобря
В двенадцать ровно по Стоунхенджу
Одним отчаянным станет меньше
Он разорвет этот вечный круг.
Ей не хватает тепла и рук
В которых можно уснуть, забыться
И дни меняют замки и лица
Как церковь божая Пирогощи,
Она — фарфоровая наощупь,
Китайский хрупкий такой фарфор.
Следы песочные от ботфорт
И шепот чаек и кофе в чашке
И бой курантов и крик молчащих...
Она на цыпочках, это танец,
И этот, вежливый как британец,
И тот холеный, но очень лживый...
Не цепенеет, не стынет в жилах,
Не остается колючим шрамом
На тонкой коже ее. У храма
Колокола не звенят, а плачут,
Она не может уже иначе -
Она поломана вся, побита
И кто-то ходит всегда гамбитом
В ее последней большой игре.
И точек нет здесь, одни тире,
После которых она не воин,
После которых и мир раздвоен
И как-то скомкан, как лист бумаги.
А в ней давно уже нет отваги,
Чтоб встать и драться за право быть.
Такси считает свои столбы,
И чьи-то окна и перекрестки
И счетчик бьется в виски так хлёстко,
Как будто кто-то расправив плеть,
Решил добить, чтобы знала впредь,
Как это больно когда под дых.
Она же соткана из воды -
вода все стерпит, вода все смоет
Обиды вытрутся слой за слоем
И пустота станет. Пустота.
И только небо. И дым с моста.
И эта девочка. Как с креста.
badly_unequal aka Blacksymphony, 'rewind'
я склонна думать, что она сама себе все выбрала и принимает это. просто принимает...
видно, что сама, но мне лично - холодно. вот...